litbaza книги онлайнСовременная проза[Про]зрение - Жозе Сарамаго

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 46
Перейти на страницу:

Пока не пришло время обеда, трое полицейских кружили по городу. Обедать будут порознь. Припаркуются в квартале, где на каждом шагу – рестораны, и каждый пойдет в свой, чтобы ровно через девяносто минут встретиться на площади чуть поодаль, где комиссар – теперь он сядет за руль – заберет своих подчиненных. Само собой разумеется, никто здесь не знает, кто они такие, у них ведь на лбу не написано, откуда они, и не горит там большая буква П, но здравый смысл и благоразумие рекомендуют не гулять втроем по центру города, во многих отношениях враждебного. Кто-то скажет: Эка невидаль, вот идут трое мужчин, а вон – еще трое, но и беглого взгляда довольно, чтобы отнести тех и других к категории обычных прохожих, к разряду простых горожан, прикрытых зонтиком непричастности ни к правонарушениям, ни к правоохране. По дороге комиссар поинтересовался впечатлениями своих подчиненных от недавней беседы, уточнив, что моральные оценки выслушивать не станет: Сам знаю, что он первостатейный прохвост, это и так видно, а потому времени на подыскивание иных определений не теряйте. Инспектор взял слово первым и сообщил, что больше всего оценил то мастерство, с каким господин комиссар провел допрос, и ту виртуозность, с какой сумел избежать малейшего упоминания о содержавшемся в письме злобном намеке на то, что жена доктора благодаря своим исключительным личным качествам, проявившимся столь ярко четыре года назад, во время эпидемии слепоты, может быть организатором тех подпольных подрывных действий, в результате которых граждане столицы проголосовали именно так, как проголосовали. Очень было заметно, продолжал инспектор, как был обескуражен этот субъект, полагавший, что именно это станет главным, если не единственным интересом полиции в этом деле, и жестоко в своих расчетах обманувшийся: Прямо жалко было смотреть на него, заключил он. Агент согласился с наблюдениями инспектора и особо отметил, что оборона допрашиваемого была сломлена именно умелым чередованием вопросов, задаваемых то господином комиссаром, то господином инспектором. Помолчал и добавил тихим голосом: Господин комиссар, считаю своим долгом сообщить, что в отношении хозяина квартиры, которого я сопровождал по вашему приказу в соседнюю комнату, мною было применено оружие. То есть как применено. Я ткнул его стволом под лопатку, там, наверно, и сейчас еще виден след. А зачем. Да подумал, что искать будет долго и воспользуется этим перерывом, чтобы удумать какой-нибудь трюк и вынудить вас изменить линию допроса в более благоприятном для него смысле. И что, насмешливо осведомился комиссар, медаль тебе теперь за это. Я выиграл время, господин комиссар, пропажа нашлась моментально. А вот у меня сильное искушение сделать так, чтобы ты пропал. Прошу прощения, господин комиссар. Надеюсь, что не забуду уведомить тебя, когда получишь его, прощение это, да, и вот еще что. Слушаю, господин комиссар. Пистолет был снят с предохранителя. Никак нет. Не снял, потому что забыл. Клянусь вам, господин комиссар, я хотел всего лишь припугнуть. Ну и как – получилось. Получилось, господин комиссар. Все-таки придется, видно, навесить тебе медаль, а теперь будь так добр, смотри на дорогу, не дергайся, не задави эту старушку и не проскакивай на красный, нам только еще не хватало объясняться с полицией. В городе нет полиции, заметил инспектор, ее убрали, как только было введено осадное положение. А-а, то-то я удивляюсь, почему так спокойно на улицах. Они проезжали теперь мимо сквера, где играли дети. Комиссар смотрел на них рассеянным отсутствующим взглядом, но вздох, внезапно вырвавшийся из его груди, дал понять, что он думает о других временах и о других местах. После обеда свезешь меня на базу, сказал он. Слушаюсь. Еще распоряжения будут, спросил инспектор. Прогуляйтесь по городу пешочком, пошатайтесь по улицам, походите по магазинам, посидите в кафе, посмотрите, послушайте, а к ужину возвращайтесь, выходить вечером не будем, кажется, там, на кухне есть запас консервов. Слушаюсь, господин комиссар, сказал агент. И учтите – завтра работаем порознь, безбашенный водитель нашего автомобиля, агент с пистолетом, отправится побеседовать с бывшей женой автора письма, тот, кто сидит рядом с ним, на месте для покойников, как говорится, навестит старика с черной повязкой и его проститутку, себя я бросаю на жену доктора и на него самого, что же касается тактики, то придерживаемся той же, что сегодня – избегать любых упоминаний о голосовании, не вести никаких политических дебатов, осторожно подводить разговор к обстоятельствам убийства и к личности предполагаемой убийцы, исподволь выяснять, как образовалась эта группа, были ли ее члены знакомы раньше, как складывались их отношения после того, как люди прозрели, и каковы сейчас, может быть, они дружат и будут защищать друг друга, но не исключено, что если не успели договориться о том, что говорить и о чем умалчивать, наделают ошибок, запутаются, и наша задача – помочь им в этом, а поскольку моя речь затянулась, фиксируйте в памяти самое главное – завтра утром мы должны появиться у этих людей одновременно, в половине одиннадцатого, и я не говорю: Сверьте часы, потому что подобное практикуется только в боевиках, но нельзя допустить, чтобы они успели снестись между собой и предупредить друг друга, а теперь поедем обедать, ах, да, вот еще что, по возвращении на базу входить через гараж, в понедельник я буду знать, надежен ли вахтер. Спустя час сорок пять минут комиссар забирал своих сподвижников, ожидавших на площади, чтобы сразу вслед за тем развезти их – сперва агента, потом инспектора – по разным кварталам, где они будут исполнять отданное распоряжение, то бишь ходить, заглядывая в кафе и магазины, смотреть и слушать, а проще говоря – вынюхивать. Они вернутся на базу, где, как возвестил комиссар, поужинают консервами и лягут спать, а когда начальство спросит, какие, мол, новости, ответят как на духу, что нет новостей, ни единой, и что не то чтобы обитатели столицы так уж малоречивы и замкнуты, но говорят решительно не то, что было бы важно и нужно услышать. Не теряйте надежды, скажет им комиссар, о существовании заговора свидетельствует уже то, что о нем не говорят, и молчание в данном случае – явный знак согласия. Эта фраза принадлежит не комиссару, а министру внутренних дел, с которым состоялась краткая беседа по телефону, причем беседа эта, несмотря на то что линия была защищена, отвечала всем требованиям соблюдения секретности. Вот суть этого диалога: Здравствуйте, на проводе ту́пик семейства чистиковых. Здравствуйте, тупик, говорит альбатрос. Первый контакт со здешней фауной с участием гагары и чайки прошел успешно, прием не враждебный, получены хорошие данные. Существенные, тупик. Весьма существенные, альбатрос, сделали удачные снимки стаи, завтра начнем изучение отдельных видов и особей. Поздравляю, тупик. Благодарю, альбатрос. Послушайте-ка, тупик. Весь внимание, альбатрос. Не дайте обмануть себя этим молчанием, если птицы не поют, это не значит, что они и в гнездах не сидят, это затишье перед бурей, а не наоборот, то же самое ведь происходит с заговорами людей, и если те не говорят о них, это не значит, что их не существует, понятно вам, тупик. Вполне понятно, альбатрос. Что намерены делать завтра, тупик. Нападу на скопу. Поясните, кто такая скопа, что это за птица. Она одна обитает по всему побережью, насколько мне известно, других таких нет. А-а, теперь понял. Жду распоряжений, альбатрос. Неукоснительно исполняйте полученные вами ранее, перед отлетом. Исполню. Держите меня в курсе дела, тупик. Слушаюсь, альбатрос. Убедившись, что отбой дан, комиссар пробурчал на выдохе: О, боги, боги полиции и шпионажа, что же это за цирк-то такой дурацкий, я – тупик, министр – альбатрос, скоро начнем объясняться щебетом и трелями, перекрикиваться, как чайки перед штормом, благо он уже бушует. Когда наконец, утомленные долгими блужданьями по городу, явились подчиненные, он осведомился, какие новости, и услышал, что нету никаких, что они глядели во все глаза и слух напрягали, однако, к сожалению, все усилия пропали втуне: люди разговаривают так, будто им совершенно нечего таить. Тогда-то комиссар, не раскрывая источник, и процитировал высказывание министра о заговорах и способах скрывать оные.

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 36 ... 46
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?